Особым явлением в русской культуре является роговой оркестр, созданный в 1751 году музыкантом придворного оркестра Ян Мареш (1719 — 1794) — хорошим валторнистом, виолончелистом и музыкальным мастером. Он создал хор из различных по длину охотничьих рогов, каждый из которых мог издавать 1 звук.
Количество исполнителей, игравших на одном или двух рогах, иногда превышало сотню. Оркестр быстро вошел в моду и многие состоятельные дворяне создавали в своих имениях подобные – М. Демидов, С.Нарышкин, К. Разумовский, Д. Столыпин, Б. Салтыков, Н. Шереметев и другие. Игра в них представляла огромную трудность и требовала многочасовых репетиций – музыканту необходимо было все время точно считать паузы и вовремя сыграть 1 ноту. Неудивительно, что в них набирались крепостные, труд которых ничего не стоил.
«Деятельность роговых оркестров была очень широкой: участие в официальных придворных празднествах, домашних балах, серенадах, прогулках “на воде”, фейерверках, маскарадах. Еще в конце XVIII века роговая музыка участвовала в публичных театральных постановках и концертах. В начале XIX века, с расширением роли оркестров вообще, ее роль в музыкальной жизни обеих столиц стала еще более значительной и разнообразной ». Красочное описание одного из таких концертов мы находим у Людвига Шпора, слышавшего в 1801 году роговой оркестр, исполнявший увертюру к одной из опер Глюка: «Потрясает аккуратность, которая была бы сложной для струнных инструментов, и тем еще более сложной для рожкистов, каждый из которых играл только одну ноту. В это трудно поверить, с какой чистотой они исполняли быстрые пассажи, и я бы думал, что это невозможно, если б не слышал это собственными ушами».
Роговой оркестр успешно включали в свои сочинения придворные композиторы. Особенно любил организовывать масштабные концерты Джузеппе Сарти. Так, после победы Григория Потемкина над турками под Очаковом, в имении генерала был исполнен «Te Deum», написанный для двух хоров, огромного оркестра с большим количеством труб, барабанов, колоколов, рогового оркестра и батареи из 10 пушек. А по случаю падения крепости Килия в 1790 году похожим составом была исполнена кантата «Giove, la Gloria e Marte».
Оркестр роговой музыки был настолько популярен, что слава о нем разнеслась далеко за пределы страны. В 1824 и 1830е годы коллектив Салтыкова даже посещал с гастролями разные Европейские страны, получив восторженные отзывы: «из выступлений на духовых инструментах наиболее интересным был концерт русских горнистов […], которые могли гордиться точностью своего ансамбля» .
К середине XIX века увлечение роговой музыкой постепенно сошло на нет, и данный вид коллективного музицирования больше не практиковался.
Однако, восторженные отзывы современников этого уникального вида творчества манили и не давали покоя многим деятелям культуры. Неоднократные попытки возродить русскую роговую музыку за последние 150 лет не приводили к успеху.
Казалось, с утерей секретов необычного искусства, мы никогда не услышим эти звуки. Но чудо свершилось. Нашлись энтузиасты, которых объединила идея возрождения музыкального достояния России. Своими руками они создали инструменты, освоили особенности нотной записи и специфику игры на рогах. В настоящее время в России известны два таких коллектива — оба из Санкт-Петербурга. В феврале 2002 года состоялся первый концерт “Русской Роговой Капеллы” Сергея Песчанского (www.horncapella.ru), который доказал, что роговой оркестр способен, как и раньше, очаровывать слушателей. Простота инструментов в сочетании с особым способом извлечения звука позволяют создавать необычные звучания, не знакомые мировой музыкальной практике. Своеобразное звучание оркестра напоминает орган. То, что каждый инструмент издает только одну ноту, придает музыкальному произведению особую динамику. Со времени основания в 2002 году капелла дала более 700 концертов в России и за рубежом (Греция, Испания, Франция, Польша, Эстония, Германия).
Еще один набирающий популярность коллектив — «Русский роговой оркестр», созданный в 2006 году Сергеем Поляничко (www.horns.ru). Сегодня в арсенале оркестра 74 уникальных по звучанию инструмента с диапазоном в 4 октавы, которые были изготовлены талантливым петербургским мастером Владимиром Головешко. В составе Российского рогового оркестра 20 музыкантов. Репертуар многообразен и постоянно расширяется. Возрождая традиции роговой музыки, стараясь вписать новое слово в её историю, коллектив исполняет не только произведения старых мастеров, но и произведения современных авторов.
Пожелаем им успешной реализации самых смелых идей по возрождению и привлечению внимания слушателей к уникальному исконно русскому явлению в музыкальном искусстве.
Якоб Штелин о роговом оркестре
Когда в 1751 году состоявший в чине гоф-маршала Семен Кириллович Нарышкин был назначен обер-егермейстером, он обратил внимание на устаревшую во всех отношениях организацию егерского корпуса и во мнгогом его улучшил. егеря и все охотничьи слуги получили новую форму. […]
Одновременно, его превосходительство поставил себе задачу улучшить грубые немузыкальные охотничьи трубы. Это и послужило началом организации той новоййзамечательной полевой или охотничьей русской музыки,подобной которой не существует нигде.
Русские егеря не знали никаких других инструментов, кроме старинных медных рогов, имеющих конусообразную прямую или параболическую изогнутую форму. Сколь мало на этом инструменте надо было учиться, столь мало и приятного и благозвучного из него можно было извлечь. его низкий грубый звук был больше сродни реву, а не музыке. такие охотничьи инструменты, сколько бы их не употреблялось, должны были быть одинаковыми по форме и, следовательно, имели одинаковый звук. Когда на охоте десять или более егерей дули вместе в свои рога, то лес и окрестность потрясал сильный ревущий звук, спугивающий дичь.
Обер-егермейстеру с помощью очень искусного придворного валторниста из Богемии Яна Мареша удалось усовершенствовать эти инструменты простым их видоизменением: одни были уменьшены, другие — увеличены, третьи же сохранили прежнюю форму. Таким образом было изготовлено 37 инструментов — от басов in G до дискантов, в общей сложности диапазоном в 3 октавы. […]
Как и раньше, каждый такой инструмент давал один звук, однако, теперь каждый имел уже свой определенный тон. Как скоро участники такого оркестра научились выдувать каждый свой определенный звук, приступили к разучиванию музыкальных произведений. Во время игры каждый должен был следить за тем моментом, когда ему нужно было взять свой звук, и отсчитывать по своему листу момент вступления. Если таким образом каждый аккуратно считал и в нужном темпе издавал свой звук, то все эти разделенные и в разных местах расписанные звуки сливались и в их стройной последовательности звучало произведение. Первое время чтобы разучить с таким оркестром одно произведение требовалось особенное терпение, однако труд этот вполне окупился превосходной, особенной музыкой, несравнимой ни с какой другой.
Она предназначена для полей и вообще для широких пространств, где вибрирующий характер ее сильных, средних и слабых голосов необычайно приятно ласкает слух. Никакие другие инструменты, тем более струнные, не в состоянии ни звучать с такого расстояния, ни передать характер этой игры. Приблизительно но можно было бы передать эту музыку, если бы объединить обычно употребляемые двадцать четыре валторны, включающие высокие, средние и низкие голоса, т. е. сопрано, альты, тенора и басы, и разделить между ними мелодию и гармонию. Однако, и тогда на слушателя, удаленного до полгоризонта, такая музыка не произвела бы должного эффекта, так как, хотя валторны и однотипны, но не могут дать такого глубокого тремолирующего звука, как охотничья музыка, а, следовательно, не могут и передать ее своеобразного великолепия. Кто не слыхал этой новой музыки, тот может составить себе о ней понятие, если вообразит, что слышит издали мощные рокочущие звуки нескольких больших церковных органов, но не выше, чем в пределах двух нижних октав.
Все егеря, играющие на этих инструментах, одеты в одинаковые зеленые костюмы и стоят один за другим в 3 или 4 ряда. Каждый держит перед собою свою тетрадку или лист, незаметно считает и в нужное мгновение дает свой звук с достойной удивления аккуратностью. Все произведение звучит так, как если бы верхние, средние и нижние голоса были собраны, вместе и сыграны с одного листа. Эти новые музыканты играют не только идущие в медленном темпе несложные произведения, но и прекрасные вновь сочиненные охотничьи песни, марши, арии, симфонии целиком — аllegго, аndantе и ргеstо и другие произведения в быстрых темпах сложнейшей гармонизации и с пассажами.
Особенно поразительно, когда фигурации и другие пассажи, состоящие из двух—трех быстро чередующихся нот и требующие особенной точности трубачей, исполняются так свободно, как будто бы их играет искусный музыкант на своем инструменте.
К истории этой совершенно новой музыки необходимо еще отметить, что первое выступление этого оркестра, к изумлению двора и иностранных министров, состоялось в 1753 году на поле у Измайловского замка, что неподалеку от Москвы, во время торжественной охоты, устроенной обер-егермейстером в честь императрицы. Обыкновенно музыка эта часто исполнялась в доме обер-егермейстера, где музыканты упражнялись два раза в неделю, и время от времени в присутствии мастера в трудных вещах. Впоследствии музыка эта стала употребительна и при дворе в Петербурге, но особенно ее любили слушать в зверинце Царского Села. В 1763-году на масляной неделе этот оркестр участвовал в аллегорической карнавальной процессии, проходившей через Немецкую слободу и часть Москвы. Играл он необыкновенно хорошо и был помещен на искусственной горе Дианы, передвигавшейся при помощи 22 пар белых украинских быков. В кустарнике на горе были убитые звери: олени, козы, дикие свиньи, лисицы и зайцы. Первого мая 1763 года выступал он также на галерее императорского охотничьего двора перед императрицей и великим князем; его слушала также бесчисленная толпа московских жителей, по старому московскому обычаю приезжавших в Марьину рощу проводить этот день на лоне природы. В Петербурге же эта музыка очень часто исполнялась на шлюпках, и тогда в знойный летний вечер звуки ее, далеко доносившиеся с Невы, приобретали своеобразную прелесть.